Gravity Falls Theme Song 【EXTENDED Rock Version】Song by NateWantstoBattle

[JeeGri]

#спасаемсяотархива

---

Gravity Falls на WTF-2019

[Stef Boread]

Всем доброго времени суток! Мы - команда Гравити Фоллз на текущей Зимней битве, и рады поделиться уже появившимися выкладками: визитки, текстов и визуала низкого рейтинга. =)

Ну а сегодня на очереди будет челлендж.
Так что будем рады всем неравнодушным поклонникам ГФ!

---

by Maethoriann

[Rainy Elliot]

---

by pinetrii

[JeeGri]

+2

(c)

---

by pinetrii

[JeeGri]

(с)

---

Реклама новой книжки по ГФ

[Rainy Elliot]

---

Mabel’s Guide To Life

[Mystery Twins]

+5

(c)

---

(Reupload) A Sadness Runs Through Him - a Gravity Falls fan video

[Rainy Elliot]

Оригинальное видео недавно было заблокировано правообладателем трека, так что автор перезагрузила его с изменённой звуковой дорожкой.

---

ГФ поддерживает дайри

[Mystery Twins]

---

Alex Hirsch & Justin Roiland | Big interview for BigFest Russia (18+)

[JeeGri]

---

Gravity Falls - Weirdness Bubbles - Extended Scene

[JeeGri]

---

by SenpaiCipher

[Rainy Elliot]

+1

---

Journal 3 Infomercial

[JeeGri]

---

Gravity Falls - Soos' Fan Fiction

[Rainy Elliot]

+2

---

Наши друзья

[Mystery Twins]

Ждём всех в Грэвити Фоллз!

еще

запись создана: 01.12.2014 в 23:02

---

Собираем команду по Гравити-Фолз на лето!

[gfteam2017]

<div align="center">
<div style="max-width:700px; min-width:350px;"><a href="http://mystery-shack.diary.ru/p211461697.htm"><img width="100%;" src="http://i.imgur.com/2U2zMoZ.jpg" alt="изображение"></a></div></div>

 Мадоши и  пожиратель счастливых билетов собирают команду на ФБ.
У нас уже практически есть орг-минимум по текстам (а возможно, что и по визуалу), пишется макси.
Кого у нас нет, так это достаточно чокнутой и странной команды: отвязных авторов, которые расскажут нам, как треугольники делают ЭТО (и невероятных бет, способных держать их в узде), потрясающих художников, влюбленных в орегонское лето и антарктическую зиму, отважных клипмейкеров, готовых сразить драконов, и героических бартерщиков, которые будут расплетать тайны и загадки других фэндомов.

запись создана: 24.12.2016 в 15:24

---

Dipper's Guide to the Unexplained #777 "The Mysterious Rock Path"

[Rainy Elliot]

---

В подарок фэндому

[Silver Vlad]

С Новым Годом!

Название: Мой мраморный враг
Автор: Silver Vlad
Бета: нет
Размер: 2000 слов
Персонажи: Диппер Пайнс и прочее семейство в расширенном составе, Билл Шифр
Краткое содержание: Смысл Рождества в том, что мы можем не пережить зиму, а потому будем пить и веселиться. Смысл Хануки в том, что мы победили наших врагов.
Предупреждения: ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство), депрессия. Полное отсутствие Пухли.
Примечание: в 2012 году Ханука длилась с 8 по 16 декабря.
На фикбуке - ficbook.net/readfic/5081557

Всем привет!
Меня зовут Диппер Пайнс, мне тринадцать лет, и у меня ПТСР. (Или так решили мы с дядей Фордом после интенсивной переписки, потому что я НЕ пойду с этим к школьному психологу. Нет, Мейбл, даже не начинай.)
Это ничего, бывает. Я бы на вас посмотрел, если бы вы сражались с демоном из другого измерения и наблюдали, как ваша родня превращается в камень.
Но я не унываю.
Это, в общем, не конец света.
Просто мне сложно спать…

***

В морозный воздух посреди леса чернилами подтекает ночь. Чувствуется, что от холода белки скоро будут падать с деревьев. Пока еще дышать можно. Пока еще. Глубокие фиолетовые тени ползут по снегу, в каждой ямке от сугроба. Совсем глубоко тени черные. Кажется, там притаились разрывы. Кажется, что если посмотреть очень пристально, там мир может стать чем-то другим. Там в мир может прорваться что-то другое.
Когда Диппер приглядывается к теням поближе, ему чудится шепот.
Тени медленно подползают к застывшей фигуре из ноздреватого мрамора, которая по сравнению с неправдоподобно-белым снегом кажется грязно-серой.
Вытянутая четырехпалая ладонь будто приглашает...

***

В бледном голубом свете из окна комната выцветает. Скоро Рождество и Ханука; в их семье справляется и то и другое — как говорит Мейбл, чем больше веселья, тем лучше. Поэтому на спинке кровати Диппера висит гирлянда. Она тоже голубая, яркая-яркая. Медленно гаснет и разгорается. Гаснет и разгорается…
Папа сказал: смотри на нее внимательно, это поможет тебе заснуть. Думать о волнах, которые набегают на берег.
Диппер может думать только о голубом сиянии, которое вспыхивает вокруг черных четырехпалых рук. Свет трепещет и дергается, точно так же, как огоньки гирлянд.
Он стискивает глаза, заворачивается в одеяло.
Не помогает.
Голубые огоньки, голубой свет — он по-прежнему там. Все тонет в голубом свете. Может быть, в нем тонет сам Диппер.
Его трясет, под кожей бродит тревога и усталость. Как хочется спать. Спать невозможно. Нужно идти, делать что-то, бежать куда-то…
Мейбл спит напротив на своей кровати, головой в ногах. Кажется дотянись, и коснешься ее. Родители предлагали завести отдельные комнаты с нового учебного года — разобрать комнату для гостей — они оба отказались. Отложили еще на год.
Сейчас Дипперу невыносимо видеть сестру, ее круглощекое, улыбающееся во сне лицо. Хочется, чтобы никто не видел его. Хочется остаться одному.
Потому что как закроешь глаза — медленные черные тени, которые ползут и ползут по серому ноздреватому мрамору…

***

Всем привет!
Меня зовут Диппер Пайнс, мне тринадцать лет и у меня ПТСР. Это из-за замечательных каникул в Гравити-Фолс. Нет, каникулы правда были замечательные, я ни о чем не жалею. К тому же мы с сестрой спасли мир.
(Ну, или помогли его спасать).
Поэтому я сейчас найду себе силы и встречусь со своим страхом.
Мы с Мейбл уговорили родителей и едем на зимние каникулы в Гравити-Фолс.
Так-то у меня все в порядке.

***

...Черное медленно ползет, обвивает руки, ноги, шею. «КАК НАСЧЕТ ЕЩЕ ПЯТИСОТ ВОЛЬТ?»
Невозможно дышать, потому что ты разучился. Тело скручивает, черно перед глазами. Это не боль, это хуже. Это тошнотворный, томительный ужас, когда ты тонешь, захлебываясь воздухом, когда твое собственное тело отказывается быть...
Черт, почему?! Это вообще было не с ним, это было с дядей Фордом, так почему каждый раз в кошмаре именно его тело выворачивает наизнанку, именно у него бегут под кожей змеи электрических шрамов?

***

Гравити-Фолс увешан рождественскими украшениями, это видно еще из окон автобуса. Дипперу все эти огоньки кажутся далекими, нереальными. Просто лампочки. Словно это происходит не с ним.
...Словно не он выходит из автобуса, а некто выводит его тело, он же просто следует как привязанный, пялясь в собственный затылок. Пол автобуса заплеван, попадается грязная жвачка. Снаружи снег и сырость, рождественского настроения нет и в помине.
— Дип-доп, что опять нос повесил? — спрашивает Мейбл и щелкает его по носу.
С глаз будто сдергивают тонкую марлевую повязку. Воздух снова свеж, он пахнет соснами и имбирным печеньем, и вечностью, потому что год назад было Рождество, и год спустя будет Рождество, и люди будут вывешивать гирлянды…
...Или не будут. Или прилетит какой-нибудь демон из другого измерения, упадет летающая тарелочка, сойдет с ума триумвират диктаторов в Тайном Мировом Правительстве, и мир кончится. Кончится совсем. Диппер знает, как это бывает. Диппер четыре дня жрал крыс. Если везло, а если не везло, ничего не жрал.
— Диппер, мальчик мой! — дядя Форд машет им рукой, в которую тут же вцепляется Мейбл и начинает его обнимать.
Потом она перепрыгивает на дядю Стэна, который широко и беззаботно улыбается. Диппер встречается с ним глазами.
Улыбка немедленно покидает дядины глаза.
Он-то понимает.

***

Меня зовут Диппер Пайнс, и мы с сестрой приехали на каникулы в самый интересный из всех богом забытых западных городишек.
Здесь замечательные заснеженные елки, как на картинках, дядя Стэн испек пирог (с волосами) и Абуэлита испекла пирог (с вареньем), а Мейбл связала всем, включая Мелоди и старика МакГакета, рождественские свитера. Сегодня мы хором пели пиратские песни, которые дядя Форд и дядя Стэн разучили на Северном Полюсе. Кто бы мог подумать, что там находится тайная пиратская база времен еще семнадцатого века!
Мне совершенно не весело.
Наверное, все-таки со мной что-то не так.

***

— Магнитные пистолеты-шмистолеты — это, конечно, хорошо, — у дяди Стэна спокойный, чуть расслабленный голос и встревоженно-суровое лицо, — но ничего лучше старой доброй пули нет, если хочешь увидеть, как у них лицо пойдет трещинами. Начинать лучше с ружья, а то пистолет еще рановато. Ты, конечно, парень сильный, но отдачей тебя снесет.
На столе в кухне кроме двустволки лежит еще обрез, старый «кольт» и какой-то совсем древний револьвер с барабаном. Диппер вообще-то не удивлен, что у дяди Стэна нашлась такая древность.
— Я с восьми лет в лес с папиным «Ремингтоном» хожу, — серьезно подтверждает Венди. — И все мои братаны тоже.
Она тоже присутствует на «военном совете Пайнсов», и у нее на щеках даже нанесена боевая раскраска: две полосы яркой губной помады Мейбл — зеленой и синей.
Мейбл тоже разрисована чуть ли не под индейца, но молчит и только глядит на пистолеты во все глаза, прижимает к себе абордажный крюк.
Оружие пахнет порохом и смазкой и выглядит на столе странно ненастоящим, будто не принадлежит к той реальности
Дядя Форд разглядывает все это с неодобрительно нахмуренными бровями. Дипперу почему-то кажется, что он начнет сейчас возмущаться тем, как обидели его магнитные пушки.
— Боже мой, Стэнли, — говорит он, — как давно ты последний раз обновлял арсенал? Это же не шутки!
— Эти крошки никогда по-настоящему не стареют, — Стэн любовно погладил револьвер. — Знал бы ты, какие воспоминания нас связывают!
— Я просто рад, что на корабль ты взял обычный «Зиг-Зауэр», — вздыхает Форд и трет переносицу.
— А мне абуэлита и Мелоди не разрешают стрелять, — делится Сус, — поэтому я возьму биту!
Бита у него здоровая, больше похожая на дубину.
— Экспедиция по охоте на демонов объявляется открытой, — неожиданно серьезно подводит итог Мейбл.
Несмотря на уверенный тон, глаза у нее очень испуганные. Диппер встречается с ней взглядом и изображает на лице спокойствие: мол, не дрейфь, сеструха, прорвемся.

***

Меня зовут Диппер Пайнс, и у меня лучшая в мире семья.
Только они мало чем могут помочь.

***

На «военном совете в узком кругу» присутствуют трое: Диппер, дядя Стэн и дядя Форд. Больше никому Диппер не может рассказать все. Даже сестре. Как бы он ни любил Мейбл… нет.
Он не может передать ей это.
Как иссиня-черные тени скользят по голубоватому в сумерках снегу. Как вцепляются зубьями в кожу, и как по венам узорами электрического тока течет ледяная жижа. Как перестают повиноваться руки, как ноги отказываются стоять, как сердце отказывается биться. И вот уже не ты, а марионетка; а ты висишь за собственным затылком, пытаешься глотнуть воздух, которого нет.
А в центре всего статуя… торчит себе из снега.
Все следы исчезли, а этот остался.
— Серая мраморная хрень, — подводит итог дядя Стэнли. — Мне она тоже снится… иногда.
— Ты не упоминал… — Форд смотрит на него, осекается.
Потом встает, начинает ходить по кухне, с досады бьет себя по затылку. Гулкий металлический звук.
— Железяка чертова… — бормочет дядя Форд. — Сколько раз я уже жалел!..
— Ну вот на этот счет не казнись, — усмехается дядя Стэн. — Ты много где себя вел, как козел, но тут твоей вины нет.
— Спасибо, дорогой брат, — дядя Форд дергает углом рта.
Дяди смотрят на Диппера с таким сочувствием, что ему приходится опустить глаза.
— Слышь, я думаю, правильная идея — разнести ее к чертовой матери, — говорит наконец дядя Стэн.
— Прямолинейный подход, — дядя Форд трет подбородок. — Но рациональное зерно в этом предложении есть. Окаменевшие останки Билла Шифра вполне могут быть этакой концентрацией остаточной же энергии, сочащейся сюда из зачиненного разрыва… Уничтожим концентратор — энергия рассеется. Я должен сделать кое-какие замеры…
— А потом мы пойдем и разнесем этого равнобедренного подонка, — подводит итог дядя Стэн. — Давно пора.
На сей раз дядя Форд с ним не спорит. Только кладет руку ему на плечо и чуть сжимает.
Может быть, дядя Стэн тоже задыхается во сне.

***

Меня зовут Диппер Пайнс, и я…
Нет, знаете, все. Кончаю я с попытками вести этот дневник. Все равно нифига не помогает.

***

В предвечерний воздух тонкими чернильными струйками просачивается ночь. Солнце золотым апельсином висит низко над горизонтом, посылая через кружево заснеженных ветвей глубокие угольные тени. Пар от дыхания оседает на меховых опушках курток, и у каждого участника операции «Убить Билла!», как назвала это действо Мейбл, словно собственный снежный воротник. Дубинка Суса покрылась красивыми разводами инея, он несет ее особенно гордо и время от времени вращает в воздухе, будто для разминки.
— Диппер, а у тебя нос стал как у дяди Стэна и дяди Форда! — дразнится Мейбл.
— У тебя сейчас язык таким же станет, если будешь им трепать, — шутливо отзывается Диппер.
На плече у него лежит винтовка, она страшно тяжелая, и ему не страшно. Он дрался с гигантским роботом, путешественником во времени и мультимедведем. Да что там, он и с самим Биллом тоже раньше дрался, и если и не выходил победителем, то к ничьей сводил дело.
Они выходят на поляну.
Билл завален снегом до середины глаза. На его цилиндре лежат снежные шапочки, словно треугольную статую тоже решили украсить к Рождеству. На протянутой ладони — небольшой сугробик. В кошмаре было куда страшнее.
— Знаешь, в чем смысл Рождества? — спрашивает дядя Стэн, который идет по левую руку от Диппера.
— Это древний языческий праздник северных народов, когда люди веселились, зная, что они могут не пережить зиму, — отвечает Диппер.
— Ну ты и мрачняк гонишь, — смеется Венди, которая держится еще дальше левее. Новая меховая шапка надета поверх бейсболки Диппера.
— Но совершенно верно, — замечает дядя Форд. Он держится по правую руку, чуть позади Мейбл.
— ...А смысл Хануки? — продолжает дядя.
— Ну, она отмечает чудо спасения…
— В том, что мы победили наших врагов! — режет Мейбл.
У нее единственной нет оружия, кроме абордажного крюка, но она идет на Билла с таким видом, будто готова разнести его одним взглядом.
— Верно, радость моя, — с гордостью соглашается дядя Стэн. — Ну, парень, тебе первый выстрел.
— Техника безопасности, — добавляет Форд, словно только что вспомнил (скорее всего, так и есть). — Всем держаться позади Диппера.
Выстрел звучит как-то глухо, трескуче. Пожалуй, «пустым» патроном, когда дядя Стэн учил его пристреливаться, было громче. В воздухе начинает отчетливо пахнуть порохом. В глазах плывет, двоится, и Диппер не может даже сразу разобрать, появилась ли на статуе выбоина.
— Ух ты! — довольно тянет Сус. — Чувачок, ты снес ему руку!
— Вперед, Дип-доп! — вопит Мейбл.
Диппер стреляет из второго ствола и начинается возиться с перезарядкой.
— Дай уж и нам, — просит дядя Форд, улыбаясь.
У него небольшой «Глок» и он ловко выбивает щербину в самом центре зрачка Билла. Звук выстрела похож на сломанный сучок и совсем не похож на то, как звучат перестрелки по телевизору.
После дяди Форда очередь берет дядя Стэн, потом Венди. Они стреляют азартно, назначают цели, вопят после каждого попадания. Серый мрамор оказывается на удивление хрупким, крошится легко. Билла не узнать: без цилиндра, без руки, покрытый щербинами и выбоинами он кажется абсолютно жалким.
«Бояться нечего. Видишь, бояться нечего?»
После пуль в дело идет дубинка Суса. Дерево не должно быть прочнее камня, но куски разлетаются под ударами, словно в руках у нынешнего хозяина «Хижины чудес» отбойный молоток. Каждый удар словно выколачивает кошмар прочь. В золотом солнечном свете над полянкой плывет пороховой дым и пар от дыхания, их не отличить друг от друга. Мейбл с довольным видом пинает кусок статуи.
Диппер чувствует… облегчение? Это какое-то полузабытое чувство. Перед глазами все плывет и дядя Стэн, бросив на него взгляд, начинает громогласно жаловаться, что дым слишком едкий.
Да, однозначно, это от дыма. И от мороза. Мороз к вечеру крепчает, но дышать можно. И нужно! Нужно дышать.

***

Ханука уже почти десять дней как закончилась, но Мейбл зажигает все восемь свечей — «в благодарность», говорит она. Честно говоря, Диппер вообще удивлен, что в Хижине нашлась ханукия. Или не удивлен. В хижине может найтись, наверное, вообще все что угодно.
И то, что возле этой ханукии они поют рождественские гимны и пиратские песни, вовсе не кажется нарушением каких бы то ни было традиций. Это их традиции, собственные. Они победили своих врагов. Они заслужили.
Приходят старик Макгакет (теперь уже не очень старик, он подстриг бороду и отрастил волосы, но все продолжают называть его именно так). Приходят Пасифика, и Кэнди, и Гренда. Макгакет играет на банджо. Пасифика сует в руки Дипперу довольно солидную коробку.
— Не подумай что-нибудь лишнее, просто когда мы переезжали из особняка, осталось столько хлама, что класть некуда, — говорит она и тут же отходит в сторону, к Мейбл, держась на стратегическом расстоянии от омелы.
В коробке серебряное зеркало.
В общем, отличный рождественский вечер получился.

***

...черные тени скользят по глубоко-голубому снегу…
«ТЫ ДУМАЛ, ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ, СОСЕНКА?»
...черные сосульки впиваются в жилы, пуская в тело вязкую мешанину воды и льда…
«РАЗБИЛ ЯКОРЬ И ЖДЕШЬ, ЧТО КОРАБЛЬ ПОТОНЕТ? ОТ ТВОИХ СУДОХОДНЫХ ДЯДЮШЕК Я ОЖИДАЛ БОЛЬШЕГО!»
...в серебряном зеркале мелькают глаза с желтым отсветом.

***

Диппер рывком просыпается, садится.
В комнате все синее от гирлянд.

---

Фанфик по ГФ, в процессе

[Silver Vlad]

Название: Тонкие миры — прочные связи
Бета: анонимная; буду благодарен за помощь!
Жанр: джен с элементами гета
Персонажи/пейринги: Форд, Венди, Диппер, Стэнли, Мейбл, Сус и остальные. Планируется

спойлер

Форд/Венди
Саммари: после победы над Биллом десять «знаков зодиака» затянуло в разрыв и раскидало по разным мирам. Сумеет ли Форд их собрать и вернуться домой?
Длина: планируется макси. Если вам понравится, буду здесь поднимать запись.
Размещение: читать можно тут (сюда не все влезло, там больше)

Пустота между звезд завивается спиралью, роняя звездные гроздья на устремленную вверх ступенчатую пирамиду; огромное дерево вздымается в центре хаоса, пустив глубокие корни; люди с тысячью глаз неподвижно смотрят на растерянного маленького мальчика; огромные бронированные машины ползут вдоль опушки древнего леса, сминая нежную молодую поросль; качает метелками травы рыжая степь под закатным небом; низко воет колокол над свежими могилами; космические корабли взрезают подол мироздания, обнажая тикающие шестеренки, поблескивающие циферблаты замысла господа бога; и все забивает запах хлорки и половых тряпок…
Такой у него бред.
Но сильнее всего этого бреда два лица: детское, искаженное страхом и почти физической болью потери, не понять даже, мальчик или девочка, потому что лица одинаковые и потеря одна на двоих…
И другое — взрослое, похожее и непохожее на то, что он видит иногда в отражающих поверхностях. На этом лице пустота, глаза за стеклами очков ничего не выражают.

***

Пятно синего света вспыхнуло в воздухе, хлестнуло вокруг электрическими молниями и пшикнуло, выкинув из своих недр двоих путешественников: одного повыше и пошире, другого пониже и потоньше.
— Ну и где мы теперь? — спросил тот, что пониже. Его тонкий голос звучал глуше из-за скрывающей лицо маски-респиратора, и все-таки становилось ясно, что это девушка или подросток. Или девушка-подросток.
— Не знаю, — ответил высокий. По голосу делалось ясно, что это мужчина, и немолодой притом. — Но мой анализатор говорит, что тут можно дышать.
— Ух, — девушка откинула капюшон плаща и содрала респиратор, явив миру симпатичное веснушчатое личико не старше шестнадцати лет. — А что, профессор Стэн, часто так бывает, что дышать нельзя?
— Не называй меня так, — пробурчал ее спутник.
Он тоже снял респиратор и втянул воздух фактурным носом.
Пахло сгоревшим жиром, жареным мясом, цветами, чесноком и каменной пылью. Они стояли в узком вытоптанном проходе между двумя стенами, одной сложенной из камней, другой — составленной из задних стенок одинаковых одноэтажных строений. «Город», — решил тот, кого назвали профессором Стэном. Может быть, это хорошо, что здешняя цивилизация умеет строить города. Может быть, плохо. Заранее не угадаешь.
И для города вокруг довольно чисто: почти не чувствовалось запаха отбросов и человеческих испражнений.
По всей видимости, они возникли здесь незамеченными: не было слышно ни удивленных криков, ни удаляющегося топота ног.
— А часто бывает, что воздухом нельзя дышать? — допытывалась его рыжеволосая спутница.
— Нет, — тот присел на одно колено, взял с земли щепотку пыли и растер ее между пальцами. — Я настроил портативный портал таким образом, что он не предлагает нам миров, несовместимых с нашим метаболизмом. Но, как и в любом деле, тут есть погрешность.
— Вы тут раньше были?
— Структура почвы кажется знакомой, но это ни о чем не говорит, — пожал плечами «профессор Стэн». — Миров бесконечное количество, многие из них похожи друг на друга.
— Может, этот похож на наш, просто мы где-нибудь на юге, — с легкой надеждой произнесла она. — Жарко и сухо, как в Мексике.
— Возможно, Венди, — он вытер со лба свежепроступивший пот. — Хотя я сомневаюсь. В нашем измерении признаки цивилизации проникли повсюду, хотя бы в виде мусора.
Венди огляделась по сторонам. Да, никакой цивилизации: по одну сторону длинный каменный забор, неровно сложенный и искрошенный поверху от времени. Между камнями пробивались побеги с острыми листиками и длинные висячие травинки, острые даже на вид.
По другую сторону тянулись задние, лишенные окон и дверей стены одноэтажных каменных домов с плоскими крышами. Вокруг валялись разбитые горшки, обрывки веревок, обгрызенные на концах длинные зеленые палки… ни единой спущенной шины, ни единого выброшенного за ненадобностью калькулятора, даже ни одной пластиковой бутылки.
— Мусора маловато, — озадаченно сказал старший спутник Венди, который, обладая звучным именем Стэнфорд Пайнс, предпочитал именоваться Фордом.
И не то чтобы Венди не могла запомнить это коротенькое сокращение, просто ей нравилось его дразнить.
— С чего бы?
— Почти нет хозяйственных отбросов, хотя не похоже, чтобы тут регулярно убирали… Некоторые черепки старые, а стебли сахарного тростника свежие.
— Ух, попридержите коней, мистер Шерлок! Мы же только что…
Она оборвала фразу, поскольку ее спутник поднял руку, призывая к тишине. Оба прислушались.
За домами нарастал какой-то смутный шум, что-то звенело, пробивались обрывки ритмичной, почти маршевой музыки.
— Какое-то шествие? — неуверенно спросила Венди.
— Или публичная казнь, — ответил Форд. — Они иногда дают похожее шумовое сопровождение.
— П-ф, а я-то думала, мой босс пессимист, — фыркнула Венди. — Пойдемте, посмотрим, что ли?
Сначала казалось, что шествие многоного и многолико, что ему тесно в границах узенькой улочки, и потому молодые ребята, разукрашенные нашитыми на одежду красными перьями, орали во все горло и колотили по стенам и портикам над входами деревянными трещотками. Но если приглядеться, становилось ясно, что весь этот невообразимый шум и суету поднимало всего человек десять, несущих на плечах огромное чучело красной птицы.
Или, скорее, Форд понадеялся, что это не чучело, а огромная кукла: бороться с огромными стервятниками ему не улыбалось.
— Один из древнейших символов огня, — пробормотал он и потянулся в карман за блокнотом. — Похоже на периодический обряд…
— То есть праздник?
— То есть праздник.
— Потом запишете, — шикнула на него Венди. — Пойдем посмотрим, куда они идут!
— Какой в этом смысл?
— Если в этот мир занесло кого-то из тех, кого мы ищем, их вполне мог притянуть праздник, — заметила она резонно. — Особенно — ну, вы знаете, о ком я думаю!
Сердце Форда сжалось. Он прекрасно понял. Из тех восьмерых, что им с Венди еще предстояло собрать по параллельным мирам, троих он стремился найти больше, чем остальных. И только одна из этих троих была жизнерадостной, доверчивой, любящей праздники девочкой двенадцати («почти тринадцати, дядя Форд!») лет. Параллельные миры крушат таких особенно жестоко.
(Еще жестче они крушат тех, кто даже не знает, кто он такой и не соображает, как попал в переплет… но об этом он сейчас думать не будет.)
— Ну, не раскисайте, профессор Стэн, — произнесла Венди, видно, увидев, как изменилось его лицо. — Мы найдем наших. И…
Но она не закончила.
Вслед за маленькой процессией они дошли до конца узенькой боковой улицы и вышли на затопленный людьми просторный проспект (если бы здесь были автомобили, эта улица поддерживала бы восьмиполосное движение), который рекой голов и поднятых к небу загорелых рук лился вниз с холма только затем, чтобы споро взбежать на следующий. Там, на дальнем холме, возносилась к небу ступенчатая пирамида — и в самом деле вроде мексиканских. На самом верху ее блестел какой-то купол: то ли храм, то ли дворец.
Гробница или жилище монарха? Или культовое сооружение? Вряд ли гробница: насколько знал Форд, только коммунистические режимы воздвигали мавзолеи в центре города.
Впрочем, что бы это ни было, соседство такого массивного здания рядом с трущобами предполагает деспотичное, в высшей степени иерархизированное общество…
Руки Форда сами собой потянулись за блокнотом, но он одернул себя: не место и не время.
Шум сводил с ума. Били барабаны, трещали деревянные трещотки, длинными трелями били в уши свистки. Колыхались над толпой огромные птицы, драконы и уже совершенно непредставимые чудовища самых ядовитых расцветок; люди пели, плясали и орали во все горло. Взгляд выхватывал в толпе то цветок за ухом, то чей-то улыбающийся рот, то хорошенькую девушку с обнаженной половиной груди, которая внезапно подмигнула Форду (он быстро отвел глаза).
Что-то в этой толпе было неправильное, даже не что-то, много «чего-то», но шум, жара и толкотня — их втянуло в процессию почти моментально, — не давали соображать. Форд сумел только поймать Венди за руку: ее уже обнимала какая-то женщина, прикрытая только венками цветов на шее.
Когда Форд дернул свою подопечную за руку, женщина рассмеялась, обняла Форда тоже, плотно прижавшись к нему: запах цветов, духов, человеческого тела… Он рассмотрел ее лицо вблизи: легкие морщинки, в уголках глаз (лет тридцать пять в индустриальном обществе, на десять лет меньше в доидустриальном), смазанные жиром губы, завиток волос около уха…
— Чуллокан тиито, — сказала женщина, и устройство-переводчик на ухе сработало с некоторой заминкой: «зрелый красавчик».
Форд опешил: такого с ним не происходило уже очень давно, да и происходило ли вообще когда-то?..
И этот чертов шум путал мысли.
— Профессор! — Венди дернула его за руку, вытаскивая из процессии и прижимая к стене другого низкого дома, все такого же одинакового. Форд заметил, что в дверном проеме нет двери. Квадратная комната с двумя простыми лежанками и каменным возвышением, то ли столом, то ли очагом, просматривалась насквозь.
— Мы никого тут не найдем, — проговорил Форд сдавленно, все еще отходя: что-что, а красавчиком его никогда не называли. И разве эта женщина не обратила внимания, что он был одет не как все и что цвет кожи у него не такой?
— Расслабьтесь, наверняка нам повезет, — проговорила Венди, но без особой уверенности.
— Это должно быть просто грандиозное везение.
— Дядя Форд? — неуверенно произнес откуда-то сбоку незнакомый голос. - Венди?
Форд и Венди развернулись моментально, и оба, повинуясь рефлексу, уже выхватывали оружие: Форд — магнитную пушку, а Венди — арбалет.
Но тот, кто окликнул их, угрожать не собирался.
Он стоял, подняв вверх ладони в перчатках с обрезанными пальцами, — худощавый парень… нет, скорее, уже мужчина хорошо за тридцать, с короткой бородкой и сединой на висках. Одежда его ничуть не походила на пестрые легкие хламиды аборигенов: темно-зеленый плащ с заплатами на локтях, черный комбинезон, тяжелые ботинки и черная бандана. Незнакомец часто моргал и еще чаще дышал, обливаясь потом, глаза его стремительно перебегали с Венди на Форда и обратно.
— Надо же… — пробормотал он. — Я рассчитал, что время для меня шло быстрее, но видеть своими глазами…
— Ну елки-сосенки… — так же ошеломленно отозвалась Венди. — Ты же всегда смеялся над перчатками без пальцев, чувак!
И только тогда Форд догадался тоже. Точнее, не столько догадался, сколько просто узнал: нос был только чуть поменьше, чем у самого Форда в молодости, и фамильная челюсть не обошла парня стороной. В двенадцать лет этого еще не было видно.
А еще елка (то есть сосна) на бандане.
— Диппер?..

***

Дневник д-ра Стэнфорда Ф. Пайнса
Неизвестный день, измерение 13F-45/B

Похоже, вся моя жизнь — это отрицание теории вероятностей. Или несмешная шутка. Впрочем, одно другого не исключает.
Каковы шансы на то, что, проблуждав тридцать лет по чужим мирам, я найду дорогу в свой? И все-таки я нашел! Точнее, меня вытащил мой брат, хотя шансы также работали против него.
Я вернулся домой после тридцати лет отсутствия, только чтобы найти свою родную вселенную в смертельной опасности. И не из-за политических игр империй или глупости правителей; нет, из-за моей небрежности и слепого упрямства моих родичей! По собственной близорукости (хотя мои настоящие очки тут не при чем) я упустил шанс решить проблему малой кровью, и за это заплатил С.
Но то, что случилось с ним, может быть, даже не самое худшее. В конце концов, С. пожертвовал собою сознательно. Этого нельзя сказать об остальных, а ведь среди них есть дети — целых шесть человек!
Но я сбиваюсь и путаюсь. Если эти записки когда-нибудь попадут в руки незнакомцу, сумевшему разгадать мой код, то разобраться ему будет непросто. А мне все же хочется, чтобы эта история хотя бы послужила предостережением, если уж никакой другой пользы я принести не могу. Перечислю же имена десяти человек, которых затянуло в измеренческую воронку в тот августовский день за пределами времени (это не метафора: Билл Шифр действительно остановил время). Для взрослых в скобках указываю причины, по которым я особенно тревожусь за их судьбу.
Диппер Пайнс, 12 лет
Мейбл Пайнс, 12 лет
Гидеон (Малыш) ???, 10-11? лет
? (Пас?) Нордвест, 12? лет
Венди Кордурой, 16 лет
? (Бобби?) Валентино, 16? лет (вампиризм клиническая депрессия или просто подросток?)
Хесус (Сус) А. Рамирез, 22 года (признаки когнитивной недостаточности; расстройство аутического спектра?)
Фиддлфорд А. Макгакет, 59 лет (оправляется от последствий искусственно вызванной амнезии)
Стэнли Ф. Пайнс, 58 лет (личность полностью стерта)
Стэнфорд Ф. Пайнс, 58 лет (идиот, упустивший самое важное).
Если кто-то, глядя на этот список, недоумевает над одинаковыми фамилиями, поясню: все Пайнсы связаны родственными узами. Мы со Стэнли близнецы, а Диппер и Мейбл, тоже близнецы, приходятся нам внучатыми племянниками. Прочие тоже так или иначе связаны с нами: Венди и Сус работали в магазинчике, открытым Стэнли на месте моей лаборатории, Фиддлфорд был когда-то моим ассистентом (и тяжело пострадал из-за меня)... Что касается Малыша Гидеона, наследницы Нордвестов и сына могильщика Валентино, то насчет них я не уверен. Кажется, они приятели Диппера и Мейбл. Количество несовершеннолетних среди тех, кто отправились сражаться с Биллом Шифром, демоном измерений, превосходит всякие разумные пределы… mea maxima culpa.
Впрочем, дети в этой драке были едва ли не полезнее взрослых. Мейбл потеряла мой арбалет — похоже, он в итоге оказался у Венди — но ее абордажный крюк пришелся как нельзя кстати.
Все эти десять человек были охвачены древним пророчеством, согласно которому именно мы должны были победить Билла Шифра. Увы, этот план потерпел крах (как я уже сказал, в основном из-за меня, хотя Стэнли тоже приложил кулак к нашей неудаче). Нам все же удалось уничтожить Билла, но лишь в результате гамбита с разменом фигур: я вынужден был собственными руками стереть память своему брату. Человеку, которого я предал когда-то в юности, но который пожертвовал тридцатью годами жизни, чтобы вернуть меня домой.
И снова, каковы шансы?!
Иногда я думаю <вымарано, невозможно разобрать>
Заходит второе солнце; что ж, продолжу завтра.

***

Венди сразу поняла, что она не удержится и будет глазеть на Диппера исподтишка, поэтому начала пялиться на него откровенно. Даже ткнула его кулаком в плечо. Прежний Диппер захихикал бы и ткнул ее кулаком в ответ. Этот вскинул бровь (одну! Круто! Когда научился?) и коротко ей улыбнулся.
— Я настоящий, Венди.
— Ничего не понимаю, — профессор Стэн выглядел таким растерянным и несчастным, словно он не нашел потерянного внучатого племянника, а присутствовал на его казни. — Ты — Диппер из параллельного мира? Но зачем ты пошел в хопперы?
На лице у Диппера появилось сложное выражение.
— Дядя Форд. Меня же выкинуло в портал при вас. Вы что, не помните? Судя по тому, что вы с Венди ничуть не изменились, для вас никак не могло пройти больше пары лет…
— Нет-нет-нет, — забормотал Форд. — Как же так? Как это могло произойти? Диппер, ты хочешь сказать, что ты был нашим Диппером?
«Бля, — подумала Венди. — Ну какой идиот так формулирует!» Еще она отметила для себя словечко «хоппер»: скакуны? Прыгуны? Надо будет потом спросить.
Стэна она бы на этом месте просто ударила по спине, чтобы понял, что смолол обидную чушь. А вот что делать со Стэном-два, ей было не совсем понятно. Она уже убедилась, что намеков он не понимает. Читать ему лекцию прямо при Диппере?
Но тот вновь проявил редкостное присутствие духа.
— Да, дядя Стэнфорд, был и остался. Тебе ли не знать, что в разных измерениях время течет по-разному?
Венди вот не знала, но она и то догадалась быстрее. Все-таки Диппер остался сильно похож на себя самого. Такой же тощий и выражение лица такое же: смесь подозрительности с энтузиазмом. Только стал чуток увереннее в себе.
— Естественно! — воскликнул Стэн-два. — Но когда ты скачешь через много измерений сразу, эффект должен нивелироваться за счет статистических погрешностей! Не хочешь же сказать, что ты задержался в каком-то из них надолго? Это же опасно для самой ткани мультивселенной!
— Да, задержался, — воскликнул Диппер на повышенных тонах, очевидно, потеряв терпение (голос его знакомом сорвался, и он сразу стал выглядеть моложе), — и да, я имел дело с разрывами реальности вокруг меня! Но я их залатал! Потому что, представь себе, двенадцатилетнему ребенку сложнее собрать портативный портал, чем взрослому с двенадцатью научными степенями! Радуйся, что у меня это отняло двадцать лет, а не все пятьдесят, потому что угодил я в мир гребаного паропанка!
— Ни фига ты даешь! — воскликнула Венди.
— Починил разрывы реальности? — вторил ей Стэн-два.
В этот момент улица набухла очередной волной демонстрантов: над толпой проплыло здоровенное чучело, раза в два больше предыдущих, с торчащими во все стороны выростами и многочисленными вылупленными глазами. Из вытянутых в трубочку ушей монстра шел дым, пахнущей чем-то приторно сладким. Венди сразу же заподозрила, не трава ли это, но она в жизни не нюхала марихуану.
Должно быть, Дипперу пришла в голову та же мысль, потому что он схватил их обоих за руки и потянул прочь.
— Быстрее! Черт знает, чем они тут дурманят, надо оторваться.
— У нас есть респираторы! — попытался перекричать его Стэн-два.
Между тем, вопли вокруг все усиливались. Портативный переводчик, который Форд ей дал, почему-то не позволял Венди разбирать слова: толпа скандировала что-то бессмысленное, типа: «Бед-ми-гун! Тед-ми-гун! А-ксо-ло-тель!» Может, имена какие-то? Имена обычно не переводятся.
— Погоди, Диппер, я должен знать! Как ты нас нашел?
Диппер поглядел на Форда косо.
— Полагаю, так же, как и ты. Настроил свой портативный портал на энергетические характеристики. Ну и на генные маркеры, так что первым делом портал должен был привести меня к Мейбл, а потом уже к тебе или Стэну.
— Я тоже настроил на генетические маркеры! — воскликнул Стэн-два, и почему-то виновато покосился на Венди.
Она только пожала плечами. Конечно, Стэн-два в первую очередь хотел разыскать свою семью. Да и ей тоже хотелось увидеть Мейбл и Стэнли (и еще Суса). Она даже понимала, чего Стэн-два переживает за них, хотя лично ей казалось, что все они могут за себя постоять, каждый на свой лад. Вот Мейбл, например. Профессор почему-то считал ее совсем беспомощной, хотя она на его глазах давала отпор Биллу Шифру! Ох уж эти бэби-бумеры и их стереотипы!
Честно говоря, из остальных «затерянцев» Венди особо волновалась только за Робби. Она знала его с детства: парень может сколько угодно напускать на себя зловещий вид, но на деле совершенно беспомощен! А если с ним что-то случиться, что ей сказать Тэмри?..
— Смотрите! — Диппер махнул чуть вправо, где по их стороне улицы возвышалось строение, не похожее на другие.
Больше всего оно напоминало старинную протестантскую церковь — из-за узкой башенки с остроконечной крышей. «Церковь» чуть выдавалась из ряда других домов, и можно было разглядеть, что у него не дверь, а полукруглая арка, украшенная кусками прозрачного, блестящего на солнце камня.
— Вроде это что-то вроде храм! — крикнул Форд. — Укроемся там!
— Если у них нет табу по этому поводу! — проорал Диппер в ответ.
— Будь там табу, здание было бы отделено от остальных!
Венди только махнула руками на обоих и рванула к дому с башенкой. Если там и было какое-нибудь дурацкое табу, решила она, верный топорик как-нибудь проложит ей путь наружу.
К счастью, дядя и племянник бросили препираться и последовали за ней. И правильно сделали: внутри на вспотевшее лицо Венди сразу дохнуло прохладой. Это действительно оказался храм — в большом полупустом помещении первым делом бросался в глаза алтарь, украшенный цветами.
Над алтарем висело огромное панно: картина, выполненная на ткани яркими красками. По краю вместо рамки шли какие-то значки. Венди почти сразу поняла, что это буквы, и удивилась: неужели переводчик заодно и учит ее читать по-местному? Крутяк.
Потом до нее дошло и содержание надписи, и она охнула.
— Да, — сказал позади Форд сдавленным голосом. — Я так и чувствовал, что моя племянница где-то здесь.
— Этого можно было ожидать, — согласился Диппер. — Когда же у нее пройдет эта фаза!


***

Дневник д-ра Стэнфорда Ф. Пайнса
Неизвестный день+1, измерение 13F-45/B

Мне удалось собрать портативный расширитель. Это не настоящий портал между измерениями: полноценному устройству требуется значительно больше энергии. На себе батарейки подходящей емкости не унесешь, единственный выход — ставить портативный портал на какое-то транспортное средство. (Большинство хопперов предпочитают летающие катера или наземные машины, но я видел уникумов, которые пользовались тележкой с волами или даже паровозом.)
Так вот, мой расширитель не позволяет создавать порталы с нуля, однако он способен до значительных пределов расширить уже существующую микропрореху в реальности. Такие микропрорехи встречаются почти во всех мирах, чья «ткань» не отличается особой плотностью.
Земля — моя Земля, измерение /46* — достаточно необычна: наша реальность толста и невосприимчива к колебаниям, разрывам и растяжениям, которые создают постоянную рябь во многих других мирах. Это, во-первых, затрудняет для нас познание настоящих законов физики — так жители планет, где небо постоянно затянуто облаками, ничего не знают о звездах (о, как горько смеялся бы Эйнштейн, будь у меня возможность показать ему свое универсальное уравнение странности!).
Во-вторых (следствие из первого), для создания портала у нас требуются огромные мощности. Нам с Фиддлфордом в свое время пришлось воровать ядерные отходы. Стэнли потом продолжил эту славную традицию, хотя он, в отличие от меня, попался — несмотря на весь его криминальный опыт. Не могу не злорадствовать по этому поводу.
Именно поэтому наше измерение представлялось таким лакомым кусочком для Билла: более эфемерные измерения его влияние разрушает очень быстро, тогда как Земли ему и его миньонам хватило бы надолго.
Итак, ткань большинства измерений легко рвется — но почти сразу чинит себя. Именно поэтому путешествовать между мирами сравнительно несложно. Даже когда я лишь начинал и не имел почти никакого технического обеспечения (или в тех случаях, когда мои приборы ломались), мне, как правило, удавалось найти какой-нибудь естественный прорыв и попасть через него в другой мир. Кроме того, такие прорывы начинают образовываться вокруг тебя сами собой, стоит только задержаться надолго в одном месте. Я выяснил это на опыте, зато теперь в курсе, откуда берутся Бездонные провалы...
Так вот, расширители, насильственно растягивающие и укрепляющие эти бреши, объявлены вне закона во многих тонких мирах с развитым законодательством (в зависимости от тонкости мира за их использование либо выписывают штрафы, либо казнят), так что мне вновь придется стать преступником. Что ж, не привыкать. Мне еще повезло, что удалось создать хотя бы такую штуковину.
Я около недели проработал в мастерской местного механика за еду и запчасти, и наконец расширитель готов. Пора отправляться на поиски остальных.
Будь я религиозен, я бы не рискнул молиться. Даже мое сердце не может решить, кого я хочу найти в первую очередь, а мой ум и вовсе в смятении. Стэнли — беспомощный, лишенный памяти, а с ней и своей фирменной изворотливости, — или дети? И кто из детей. Или Фиддлфорд, мой единственный друг, которого я так подвел?
Не то чтобы это зависело от меня, но я все же настроил поисковик не только на параметры измерения /46* (каждый из нас несет с собой частичку этого измерения), но и на свои генетические маркеры. Человек слаб; увы, я нахожу мысль о собственном моральном несовершенстве куда менее мучительной, чем неспособность помочь семье.
Но я опять сбился на свои переживания. В последние полчаса перед открытием портала лучше рассказать об измерении, в которое меня занесло. Оно крайне интересно с физической точки зрения: ткань реальности тут настолько тонка, что микроразрывы спонтанно формируются повсеместно каждые несколько часов. А несколько реже встречаются и разрывы покрупнее.
Из-за постоянной «ряби» свойства и параметры этого измерения меняются совершенно непредсказуемо. Но это не реальность кошмара, как та, в которой выживает Билл Шифр с подручными. Это свалка.
Да, в постоянно возникающие здесь микротрещины проваливается масса всякого ненужного, а часто попросту опасного хлама. Если верить старожилам, второе солнце на небе тоже приблудилось со стороны. Местное население привыкло жить с этим и даже притерпелось к своей репутации механиков и ходоков, исследующих так называемые «зоны» на предмет полезных артефактов; но кое-что из увиденного здесь вызывает у меня дрожь в коленях, хотя автора этих заметок нельзя назвать неопытным новичком.
В округе постоянно болтается много хопперов. Что неудивительно. Мне удалось выменять у одного оружие, а у другого — несколько телепатических переводчиков. Устаревшие модели, но мне и моим друзьям они пригодятся.
Итак, в путь! Мне думалось, что после нескольких месяцев отдыха будет мучительно возвращаться в прежнее состояние постоянной паранойи, без которого не выжить, странствуя по вселенным. Однако, как оказалось, старые привычки только дремали, чтобы пробудиться от малейшего толчка. Не знаю, что ждет меня на той стороне портала, но я собран и готов ко всему.

***

— К этому, — пробормотал Форд, изучая плакат, — я точно не был готов.
— Ну да, — согласился Диппер. — Может быть, ей столько же лет, сколько и мне. Тогда это… почти нормально.
— Пф, — заметила Венди. — Она старается выйти замуж за каждого мальчика, которого встречает. Рано или поздно кто-то должен был поймать ее на слове.
Плакат явно изображал Мейбл: несмотря на стилизацию, ее вполне можно было узнать. Да и надпись не оставляла сомнений: сын Солнцеликого Правителя Вселенной, Правой Руки и Пупка Создателя, берет в жены прекрасную Звездную Путешественницу Мабель Из Страны Сосен.
Далее следовала явно ритуальная просьба о плодородии и процветании для новобрачных и упоминание, что всем участникам праздника бракосочетания отпускается свальный грех.
Дочитав до этого места, Форд испытал короткое желание прикрыть Дипперу и Венди глаза — но быстро подавил импульс. Вероятно, Венди в свои шестнадцать знала об этой стороне жизни больше, чем он сам (Форд лишь два раза в жизни пытался заговорить с женщиной в романтическом ключе; один раз — в старшей школе, и кончилось это тем, что Стэнли пришлось за компанию вылить на себя второй стакан пунша). А Диппер… Что ж, время, когда он мог оберегать Диппера или чему-то его учить, очевидно, прошло. Хотя нельзя сказать, что прошел шок Форда по этому поводу.
— Так, ну что, — кажется, только Венди при виде этого плаката не изменило присутствие духа. — Мы выручаем Мейбл после брачной ночи или до?
— Конечно, до! — рявкнул Форд, как оказалось, одновременно с Диппером.
Они обменялись неловкими (и слегка сердитыми) взглядами.
В гулком пространстве храма их голоса отдавались гулко и громко. Из-за алтаря выглянул сухонький служитель, одетый только в несколько венков из сухой травы на бедрах, оценил обстановку и спрятался обратно. Вероятно, решил не связываться с пришельцами странного вида.
— Эй, эй! — Венди вскинула руки в защитном жесте. — Я просто хочу сказать, что вдруг она правда уже взрослая и выходит за этого дядьку по своей воле?
— Исключено… — начал Форд, когда в то же самое время Диппер произнес:
— Тогда мы извинимся, и она сможет продолжить церемонию.
Следующий обмен взглядами был менее неловким и более сердитым.
Форд кое-как взял себя в руки, напомнив себе, насколько плохо он понимает людей. Даже Стэнли, как выяснилось. Столько лет считать его эгоистом и идиотом…
Еле справившись с холодной волной стыда и беспомощной тоски, которая привычно накрыла его при мысли о брате, Форд поклялся: он не поссорится с мальчиком. Он не оттолкнет его. У них, разумеется, разные взгляды на жизнь, это только ожидаемо. Но Диппер любит сестру и желает ей блага, это главное. И первое, что они должны делать — найти ее.
Не время доказывать свой авторитет, даже если опытом и здравым смыслом он наверняка превосходит Диппера.
— Нам надо пробраться во дворец, — произнес Форд как можно ровнее.
— Да, кстати говоря, об этом, — заметил Диппер. — Я тоже туда шел. Мой энергомер, — пальцем левой руки он постучал по запястью правой, которую охватывал браслет вроде наручных часов, — показал, что энергетические характеристики дворца очень сильно отличаются от всех окружающих домов.
— Энергетические характеристики? — спросила Венди. — Что это значит?
— Там используют электричество? — уточнил Форд.
— Угу, и много, — ответил Диппер. — Сравнимо с количеством энергии, которое необходимо, например, для запуска портала.
Они переглянулись.
— Если тут во дворце есть портал… — проговорила Венди, — и Мейбл об этом узнала, то логично, что она попыталась выйти замуж за этого… пупка вселенной.
— Под каким соусом мы проникнем во дворец? — спросил Диппер. — В некоторых мирах, особенно редко посещаемых и неразвитых, правители хорошо принимают хопперов, даже платят за их рассказы…
— Вообще-то, — прервал его Форд (внутренне он подавлял неуместную радость, что его более обширный опыт уже пригодился), — практика показывает, что в дни празднеств гораздо легче предстать перед глазами владык, изображая актеров или певцов…
— Ты умеешь петь, дядя Форд? — приподнял бровь Диппер.
Форд не дал себя смутить.
— Если придется. В основном я жонглирую и показываю фокусы. Венди, ты обладаешь какими-либо артистическими навыками?
— Играю на гитаре и губной гармошке, — скептически заметила она. — Но как-то с собой ничего не прихватила.
— У меня есть с собой губная гармошка, — неожиданно сообщил Диппер. — Она очень похожа на земную, только лишняя октава. А пока вы будете отвлекать придворных, я под каким-нибудь предлогом отойду и разыщу Мейбл.
«Черт, — подумал Форд. — Это же был мой план, почему это Диппер пойдет искать Мейбл?»
Кажется, не ссориться за авторитет окажется не так легко, как он себе представлял.
С другой стороны, Форд отлично знал, что почти никакой план, особенно составленный за две минуты на коленке, как правило, не выдерживает столкновения с реальностью.

***
Дневник д-ра Стэнфорда Ф. Пайнса
Неизвестный день+2, непоименованное измерение (Деревья)

За последние тридцать лет я не припомню мысль, которая посещала бы меня чаще, чем «это какой-то бред» и «такого места не может существовать». Разве что воспоминания о доме.
И все же каждый раз при виде очередного потрясающего мира мне хочется пробормотать именно эти слова.
Сперва я решил, что попал в орнамент. Одну из этих картинок, сложенных из одинаковых текстур, где, если присмотреться, можно рассмотреть контур большой фигуры. Все множилось и плыло перед глазами. Я будто смотрел на орнамент в калейдоскопе, и потребовалось около пяти минут, чтобы немного прийти в себя — непозволительная роскошь для хоппера.
Как же выглядел этот мир?
Очень просто: вокруг меня в белом тумане плыли деревья, сцепившись корнями.
Они зависли в пустоте стройными рядами, образуя многочисленные ромбы; одно дерево кроной вверх, другое дерево — кроной вниз. Ничего похожего на гравитацию не ощущалось: все мы находились в состоянии свободного падения. И все же мои волосы и листву деревьев шевелил легкий ветер. Откуда он тут брался? Движение соков, выходит, только за счет адгезии, когезии и капиллярных сил?.. Веточка такого растения пригодилась бы на космической станции. Зачем им листья, когда в этом белом тумане не видно ничего похожего на солнце? (Откуда-то шел свет, так что его источник, вероятно, имелся за пределами тумана, но я не мог разобрать, вверху или внизу).
По виду своему деревья напоминали дубы: толстые стволы, широкие кроны… Но все же дубами они не были: я не ботаник, но изучая таинственную флору и фауну Орегона, мне волей-неволей пришлось стать экспертом по флоре обычной. К тому же, характерную форму дубовых листьев узнает даже ребенок.
Мягкий ветерок не только шевелил мои волосы: он нес мимо щепки, веточки, мусор и даже мелких насекомых — в достаточном количестве, чтобы убедить меня, что деревья вполны реальны, а вовсе не картинка, созданная забавляющимся божеством.
Если бы мне не доводилось путешествовать на космических кораблях с барахлящей искусственной гравитацией или вовсе без оной, я бы растерялся, так как оттолкнуться было нечего, а значит, я был обречен барахтаться в пустоте. Но к счастью, мне удалось припомнить старые навыки: раскрутившись на месте, я послал себя к ближайшему дереву.
Увы, дерево оказалось занято: не успел я подлететь к нему, из листвы высунулись разноцветные рожицы занятных гуманоидных существ.
Мой универсальный переводчик не замедлил сообщить мне, как следовало понимать их трели и перещелкивания:
«Смотрите, такой же огромный, как тот, раньше!»
«У него шерсть другого цвета и он гораздо больше! Они, наверное, разного вида!»
«Нет, ты разве не слышишь запах: это же явно самец! Теперь они спарятся, и у нас будут детеныши!»
Я торопливо заверил хозяев этого странного мира, что не собираюсь спариваться — кого бы ни занесло сюда раньше меня! (Три особы женского пола, которые могли бы тут оказаться: несовершеннолетняя продавщица, работающая на моего брата, малолетняя дочь Престона Нордвеста, которого я помню отвратительным ребенком, и моя собственная внучатая племянница — сама идея ужасает! Это даже если не принимать в расчет мое сознательное решение воздерживаться от подобной нерациональной траты времени и сил.)
Отказ, кажется, их разочаровал: они надеялись, по выражению одного из них, «увидеть очаровательных человеченышей». Должен сказать, аборигены и сами выглядели очаровательно: этакие пушистые шарикообразные существа. Выведенная мною ранее (еще в детстве, на базе наблюдения за соседскими кошками) гипотеза о том, что «чувство милоты» между видами работает в обе стороны, получила очередное подтверждение.
Несмотря, однако, на свое разочарование, аборигены держались весьма дружелюбно и проводили меня к «гнезду», которая построила на дереве угодившая сюда прежде меня путешественница — моя нынешняя спутница, Венди Кордурой.
Сперва я услышал только вопль из гнезда: «Убирайтесь!» — и, признаться, на короткий срок испытал надежду, что все-таки нашел мою внучатую племянницу Мейбл: увы, в моем возрасте высокие частоты начинают сливаться, и все высокие женские голоса звучат похоже. Тем сильнее было мое разочарование, когда в ответ на мой оклик над краем гнезда показалась встрепанная рыжая голоса (у Мейбл каштановые волосы, чуть светлее, чем у нас со Стэном в молодости). Рядом с головой показался и арбалет, направленный на меня.
«Ой! — воскликнула голова. — Стэн! То есть мистер Пайнс! То есть постойте-ка… Стэн-два?»
«Стэнфорд Пайнс, к вашим услугам, — ответил я, пожалуй, чересчур церемонно, но арбалет в умелых руках этой юной леди слегка меня нервировал: я сам видел, как она выбивала десятку каждым выстрелом в импровизированном тире позади Хижины Чудес моей лаборатории.
Одним прыжком она выпрыгнула из своего гнезда и буквально бросилась мне на шею, что привело меня в полное замешательство. Не только потому, что я не привык к подобным изъявлениям чувств со стороны противоположного пола, но и потому, что мисс Кордурой всегда отличалась редкостной флегматичностью и уравновешенностью.
«Заберите меня отсюда! — взвыла она. — Они меня достали!»
После того, как я немного собрался с мыслями и предложил девушке свой носовой платок, мне удалось получить от нее ответы на некоторые свои вопросы. (Где-то я читал, что носовые платки — всегда хорошая стратегия общения с расстроенными особами противоположного пола; возможно, мои сведения немного устарели, потому что она воскликнула «о, круто!» и повязала мой платок на голову — я как-то не так себе это представлял).
История Венди оказалась проста и незамысловата: она угодила в это измерение около двух недель назад по ее личному счету. Правда, расспросы показали, что Венди понятия не имела, какой продолжительности здесь сутки и сутки ли они вообще; по ее словам, свет просто время от времени тускнел, и она условно считала темные периоды ночью. Когда я заметил, что смена режима освещения могла быть обусловлена не вращением планеты, а чем-то совершенно иным, Венди закатила глаза и сказала: «Надо же, оказывается, я скучала по всей этой ботанике!»
Думаю, скучала она по «ботанике» моего племянника Диппера: насколько я понял, они довольно плотно общались, а мальчик отличается незаурядным интеллектом и начитанностью. Где-то он сейчас.
Венди оказалась физически здорова и даже не испытывала голода. Ее единственная претензия к этому месту состояла в том, что местные жители слишком уж рьяно взялись о ней заботиться. Даже, как она заметила с дрожью, «гладили по голове, кормили три раза в день и укрывали одеялом на ночь!». С ее точки зрения это казалось зловещим. Я мало разбираюсь в домашних обычаях современных американцев, но что-то подсказывает мне, что девушка выросла в не совсем благополучной семье…
Как бы то ни было, теперь мы путешествуем вместе.
С одной стороны, я очень рад тому, что нашел одного из моих товарищей по несчастью, да еще так быстро — мне не пришлось даже уходить далеко от точки выброса. Кроме того, несмотря на крайнюю молодость Венди отличный боец и искусный следопыт. Полагаясь на ее навыки, мне, вероятно, удастся спать хотя бы 4-5 часов каждую ночь. Но <густо зачеркнуто, не разобрать>
Однако довольно; наш ждет следующий этап поиска. Непохожесть этого мира на Землю указывает на тонкую ткань мироздания: вероятно, мне даже не придется тратить заряд расширителя, спонтанные порталы должны возникать тут достаточно часто, чтобы мы с Венди могли воспользоваться ближайшим.

***

Венди не умела находить дорогу в городе. И вообще она города не любила и машинально терялась в них (ну, в тех редких случаях, когда отец брал ее с собой в Портленд или в ближайший к Гравити-Фолс город побольше). Ей не нравилось чувство толпы, когда любой мог наступить на ногу. Еще меньше нравились запахи. А тут воняло, да еще как!
Местные жители, полуголые, в просторных пестрых тряпках, пахли потом, чесноком и подгнившими фруктами; где-то (но никогда на виду) жарилось мясо, от огромных кукол, которых люди несли на носилках и просто на плечах, несло какими-то удушливыми цветами, вроде лилий.
Венди терпеть не могла полагаться ни на кого, но тут ей волей-неволей пришлось положиться на своих спутников, один из которых шел позади нее, другой впереди. Все трое держались за руки, чтобы толпа не разлучила их.
(И как же, черт побери, странно было смотреть Дипперу в затылок, и понимать, что это тот же самый Диппер, но он теперь старше ее лет на двадцать!)
Когда она задумалась об этом, хватка ее невольно стала слабее.
Диппер тут же обернулся и дернул ее за руку.
— Не отпускай, — сказал он с тревогой в глазах. — Не хватало еще снова тебя потерять.
«Я не терялась, — хотела сказать Венди, — это ты терялся, и вообще, кончай фриковать!» Но промолчала. Что-то в этом новом Диппере мешало ей держаться свободно. А вроде никогда за словом в карман не лезла...
Вообще-то, решила Венди, им не так-то легко потеряться: все они были куда светлее кожей, чем аборигены, все были одеты в нормальную одежду преобладающих темных цветов — легко различить среди множества полуголых тел!
Это, кстати, наводило на мысль…
— Почему они не обращают на нас внимания?! — прокричала она.
Диппер, который шел вперед и был теперь выше и шире, чем Венди, конечно, не услышал: ее рот приходился где-то на уровне его плеч. Зато услышал Форд, шедший сзади.
— Хороший вопрос! — сказал он. — А посмотри на их лица. Ничего не замечаешь?
Венди посмотрела. Ничего особенного — никто вроде не выглядит пьяным или загипнотизированным… или выглядит?
Люди вокруг шли с какими-то странными, просветленными лицами. Они то и дело обнимались, целовали друг друга — похоже, не только знакомых, но и всех подряд (Венди пришлось несколько раз уворачиваться от поцелуев мужчин и женщин). Люди запрокидывали головы к небу, срывали со статуй гирлянды цветов и осыпали себя дождем лепестков, смеялись и скандировали. Время от времени кто-нибудь начинал подпрыгивать сильнее, орать громче, и тогда вопль «Бей-ми-гун! Ак-со-ло-тель!» взмывал вокруг с особенной силой, только чтобы опасть волной.
Но никто из них не выглядел пьяным или под кайфом (правда, Венди никогда не бывала в таких ночных клубах, где бы доподлинно продавали дурь), но и нормальными в полном смысле слова они тоже не казались. Венди слышала, конечно, что в толпе у людей возникает некий «ульевой разум» или типа того: на него обычно сваливали погромы и все такое.
Здесь люди, кажется, даже дышали почти в унисон.
— Крипово, — сказала Венди.
— Не знаю, что это значит, — проорал в ответ Форд, — но склонен согласиться! Окружающие явно находятся под каким-то ментальным влиянием!
...И почему нигде вокруг они не видели обычной жизни? Никто не выглядывал из дверей, не зазывал участников шествия выпить что-нибудь охлаждающее… Да, и где все дети?.. Разве детей обычно не привлекают праздники?
— Что? — услышав его, Диппер обернулся. — Читальным валянием?.. Дядя Форд, ты о чем?!
— О странностях этого города! — надрывая горло, пояснил Форд.
— Да, город странный, — крикнул Диппер. — Посмотрите, все дома абсолютно одинаковые, если не считать «часовень»! Даже ни одного магазина!
Между тем их наконец-то вынесло туда, куда стремилась вся толпа: на площадь у подножия громадного дворца-пирамиды.
Эта площадь была больше любого стадиона, больше площади Тянь-ань-Мынь, которую Венди видела по телевизору, больше, пожалуй, даже, чем портлендский аэропорт, где она была один раз. Сложно было представить, что такой бедный и однообразный город может оканчиваться такой огромной площадью.
Толпа собралась здесь, колыхаясь в правильном ритме, который задавали где-то невидимые барабаны; над вскинутыми в воздух руками покачивались огромные пустотелые статуи: красные огненные птицы, рыбы, еще какие-то невообразимые монстры… может быть, и не животные вовсе, а какие-нибудь растения. Глаза Венди все время обращались к какой-то непонятной синей картофелине, у которой имелись глаза — пустотелые шары с болтающимися внутри черными мячиками зрачков. Примерно такие моргала Мейбл лепила своим марионеткам.
Приглядевшись, Венди поняла, что огромные фигуры передают по рукам — ближе к дальнему краю площади, где смутно виднелась лестница, поднимающаяся на вершину пирамиды.
— Отлично, — пробормотал Диппер. — Ну и как мы преодолеем это море?
— Что-нибудь придумаем, — ответил Форд и вытащил из-за пояса пушку. — Хм, если я выставлю парализующую настройку, нам может хватить на «живой коридор» до дворца…
— А что потом с парализованными? — перебил его Диппер. — Их же затопчут!
Венди показалось, что синяя картофелина ей подмигнула. Она «проезжала» на чьих-то руках совсем близко.
— Не ссорьтесь, парни! — крикнула она и указала на облюбованного ей монстра. — Нас донесут на руках!
— Ха! — воскликнул Форд с удивлением. — Отличная идея, девочка! Они наверняка пустые внутри, иначе их бы не поднимали так легко…
Дальнейшее было делом техники.
Они бы, может, и не смогли протолкаться через человеческое море тел до другого берега, но растолкать несколько рядов, чтобы взобраться по чужим плечам и коленям к одной из переносимых фигур, было для Венди легче легкого. Фигура действительно была пустотелой: внизу даже имелась дыра. Наверное, осталась от лепки.
После Венди просто кинула своим путникам конец своего ремня (отец всегда настаивал, чтобы ремень охватывал талию как минимум три раза; Венди теперь поняла, почему). Ну и все. Через несколько минут все трое уже сидели внутри громадины, сделанной из чего-то вроде папье-маше и набитой цветами.
Штука сильно раскачивалась, в ней пахло известковой пылью, и саму ее страшно шатало, а держаться было не за что. В дыре в «полу» виднелись вытянутые руки, головы и разноцветные одежды.
— Давайте кое-что обдумаем, — торопливо заговорил Диппер: приходилось напрягать голос, чтобы было слышно, но не кричать, как снаружи. — Мы исходили из идеи, что в честь праздника во дворец приглашают всяких музыкантов, актеров… Но что-то я пока не видел никого с музыкальными инструментами!
— Но барабаны-то бьют! — возразил Форд.
— Барабаны ли? Я ни одного не видел.
Почему-то от этой фразы Венди стало жутко. Он упрямо сжала челюсти, чтобы прогнать это чувство.
— Все просто, — пожал плечами профессор. — Вырубим нескольких стражников парализатором, а когда проникнем внутрь, ведем себя так, как будто мы тут все знаем и нас пригласили, валяясь в ногах и умоляя.
— Слишком рискованно, — возразил Диппер. — Если нас скрутят, Мейбл мы не поможем.
— Послушай, — Стэн-два, похоже, еле сдерживал раздражение. — Есть время для хорошо продуманных планов, а есть время для рисков и импровизаций! Свадьба сегодня. Мы не можем терять времени. Поверь мне, в этом деле главное — напор. В крайнем случае, я открою портал расширителем, нас выкинет в другой мир, и мы попытаемся вернуться сюда снова.
— А кто знает, сколько времени пройдет здесь? — едко спросил Диппер.
Лицо Форда изменилось.
— Ты винишь нас, что мы не пришли за тобой?
— Нет, — быстро сказал Диппер. — Нет, не виню. Мне просто не повезло, что я попал в плотную реальность с быстрым течением времени. Вы никак не могли успеть. Потом, мне везло, всегда был кто-то, кто мне помогал. Но Мейбл может так не повезти. Даже если она тоже выросла — может, новобрачных приносят в тот же вечер в жертву? Тут явно что-то затевается!
— Ясно, — под весом его логики Форд хмуро кивнул. — Постараемся быть осторожнее. Но я не вижу, каким еще образом…
— Через кухню и хозяйственные постройки! Вообще-то, я сразу так и думал, когда ты предложил вариант с бродячими певцами! К главному входу таких бродяг не пустят, но кухаркам тоже нужно развлекаться, нет?
— Хороший вариант, — процедил Форд, — если ты сможешь так сходу определить, где у этой штуки хозяйственный вход и как нам туда добраться, не потеряв весь день.
— Или вы можете продать меня в гарем, — предложила Венди.
— Исключено! — воскликнули оба в унисон.
Ну вот, приятно видеть, когда дядя с племянником единодушны. Правда, это благостное состояние долго не продлилось:
— ...Или мы можем вернуться к моему первому предложению и сказать правду: что мы хопперы. Их обычно охотно принимают.
— Да, если у них вообще тут есть контакты с хопперами!
— А вам не кажется, что становится жарковато? — перебила их Венди.
Действительно, в огромной фигуре уже было практически нечем дышать.
В дыре под ногами мелькнуло что-то ярко рыжее, мир вокруг содрогнулся, пока их временное вместилище — непонятная херня с глазами — пролетело по воздуху и упало… куда-то. На склон, судя по всему, потому что пристроилось оно на боку. Тут же они услышали отчетливый треск пламени, и вся внутренность наполнилась дымом.
Диппер схватил Венди за руку и дернул, Форд подтолкнул в спину — и она первой выкатилась из пустотелой статуи на кучу хвороста, уже кое-где объятую пламенем.

Дневник д-ра Стэнфорда Ф. Пайнса
Неизвестный день+4, измерение T-55/4*

Первый раз в жизни я обнаружил себя опекуном молодой женщины. Моя внучатая племянница Мейбл не в счет: ее всегда больше опекал Стэн, хотя я поначалу несколько сомневался в способности моего брата заботиться о детях. Должен сказать, что это не то положение, в котором я оказался бы по своей воле.
К счастью, Венди демонстрирует значительно меньше капризов, чем я ожидал от особы ее возраста и пола. Но больше, чем можно было ожидать от дочери Дэна Кордуроя. Так, в следующем мире она возмутилась покрою выбранного мною для нее плаща, заявив, что не желает носить какое-то, как она выразилась, «дурацкое пончо с карманами». Правда, потом пошла на компромисс, перешив карманы на внутреннюю сторону и отпоров несущественные декоративные элементы (с иголкой эта девушка управляется так же ловко, как с арбалетом: по ее словам, тоже наука отца).
Но я опять сбился с хода повествования.
Важно сразу разъяснить, что мое устройство по поиску сходных био-энергетических характеристик работает не без сбоев, так что, когда расширитель привел нас из мира парящих в невесомости деревьев в другой мир, я первым делом обнаружил, что, согласно показанию моего прибора, никого из наших спутников в этом мире нет и никогда не было.
Это, конечно, слегка нас расстроило, но нет худа без добра: мы оказались на довольно технологичной планете, где удалось выгодно продать собранные мною листья и кору из предыдущего мира, а заодно достать запасной аккумулятор для моего расширителя, подзарядить основной и обзавестись необходимым снаряжением для моей спутницы. (После долгих колебаний я решил не покупать снаряжение для остальных потенциальных спутников, если не считать некоторых мелочей: лишний багаж может стоить хопперу жизни, а сумок с эффектом частичной нейтрализации объема и массы мне в этом измерении не попалось.)
Венди больше всего удивили мои торговые навыки: я расписывал аптекарям эту траву, как чудодейственное средство для улучшения прочности и красоты кожи кислорододыщащих живородящих. (Кора напоминала на вид дубовую, а на вкус — содержала танин, так что не слишком-то я и соврал.)
«А вы не хуже Стэна!» — сказала Венди одобрительно.
Сомневаюсь, что это комплимент, хотя она, несомненно, считала его таковым.
Как же описать тот мир, куда нас выкинуло?
Больше всего он напоминал мне Лас-Вегас: много яркой рекламы, много магазинов, казино и атмосфера навязчивого праздника — если только полуголых женщин из наружной рекламы заменить на ракообразных, покрытых шерстью существ. Второе отличие от нашего Лас-Вегаса состояла в том, что тут не принято было торговаться и, как меня заверили, все всегда говорили одну только правду.
Приятная передышка после сложных социальных танцев человеческой расы!
Меня заинтересовало, как при такой системе работают азартные игры, и что же вы думаете? Зазывалы буквально говорят на входе: «Согласно законам статистики, вы почти наверняка потеряете все свои деньги, но малая доля может получить выигрыш — так почему бы не вы?» И люди — то есть шестиногие мохнатые существа, а также туристы с других планет и из соседних измерений — валят валом, как миленькие.
Стэнли бы пришел в восторг. Я представляю, как он хлопает себя по бедрам и хрипит сквозь смех: «Говорю тебе, книжный ты червь, люди только и ждут, чтобы их обманули, неважно, сколько у них ног!»
Увидев, что за тридцать лет он превратился в циничного и лицемерного ярмарочного зазывалу, я ужаснулся. Сейчас я… скучаю по этой его новой личности, что толку скрывать от самого себя? Несмотря на все, Стэнли всегда был самым обаятельным из нас двоих.
Каким он станет теперь, после потери памяти? Он будет вести себя как ребенок, которого я помню, как взрослый, которым успел стать, как… кто? Получит ли он шанс создать новую личность, и какой она будет под влиянием другого, непредсказуемого мира?
Никакие вопросы не мучили меня так, как эти.

***

Старик пришел в себя от жесткого сухого ветра, лизавшего его щеки.
Он понятия не имел, кто он, но сразу же понял, что стар. Может быть, не так уж стар, чтобы нельзя было встать и идти, но достаточно стар, чтобы каждое утро начиналось с новой неясной боли в новых неясных местах.
Это было, наверное, главное в том, как он думал о себе последнее время: старик.
Его глаза смотрели на… небо? Да, оно было сверху и не походило на потолок (потолок: бывает дощатый, беленый, штукатуренный, бывает покрытый какой-то новомодной растяжкой со вделанными прямо туда идиотскими крошечными светильниками). Значит, небо. Небо может быть такого цвета: темно-синего прямо над головой, занимающимся багрянцем к горизонту.
А вокруг должно пахнуть… чем это пахнет? Гарью, да?
Он зашарил руками по земле вокруг себя. Земля была мелкая, мельче песка, легкая. Почти неощутимая под пальцами. Пепел. Да, пепел и сажа.
Медленно, с большим трудом, чувствуя, как напрягаются суставы и ноет спина, он сел. Ощупал себя. Он был одет в… слова приходили медленно, будто каждое оглядывалось через плечо и спрашивало себя, не гонится ли кто за ним. Да, он был одет в светлый плащ, явно потрепанный, не слишком-то чистый и откровенно тесный в плечах. В кармане торчала авторучка.
Еще на нем был темный свитер с высоким горлом, темные брюки — похоже, от костюма — и заляпанные засохшей грязью ботинки. Грязь на подошвах. Не пепел. Он вокруг не видел такой грязи. Впрочем, он вообще плохо видел, как будто его очки…
Очки?
Он снял их, повертел перед собой. Без них сразу же стало во много раз хуже, но и с ними было не очень-то, словно весь мир — не в фокусе или очень далеко. Эти штуки выписывают по рецепту. Должно быть, Старик давно не заходил к врачу.
Никаких ран. Болей было много, но что-то подсказывало ему, что это не те боли, от которых подыхают.
Потом он услышал жужжание. Точнее, как он сообразил, он слышал его с самого начала, просто теперь оно сделалось громче и уже не походило на звон в ушах. Оно напоминало что-то из прошлого… Бормашина? Дрель? Да, похоже, но…
Надо подняться и бежать прочь. Ковылять прочь.
Жужжание пронеслось над головой, и тотчас существо повисло у него перед глазами, перелетев через голову. Он вскрикнул, отшатнулся. Желтое, черное, огромная страшная рожа с массивными челюстями под куполами глаз…
«Они не должны быть такими большими!» — мелькнуло и сгинуло обратно в бездну. Кто «они» так и не пришло.
Если бы Старик мог, он бы отпрыгнул. Но непослушные ноги не держали и он просто бесполезно отполз назад по пеплу, трепыхаясь, будто выпотрошенная рыба на сковородке.
Челюсти существа двигались, будто оно уже мысленно пережевывало Старика. Но оно не нападало. Почему оно не нападает?
Существо потянулось лапкой и надавило себе на грудь. Ну или на ту часть корпуса, что была бы грудью. Только теперь Старик рассмотрел, что там висит маленькая коробочка. У ос — так вот как называется эта штука! — даже гигантских, не должно быть маленьких коробочек на груди, ведь так?
— Стэнфорд Пайнс? — спросила коробочка механическим голосом.
Старик помотал головой.
Он понятия не имел, что значат эти звуки.
— Стэнфорд Пайнс, — повторила коробочка. — Идем за мной.
Стэнфорд Пайнс. Так вот значит как его зовут.

---

[#SUMI]

Вопрос: Где-нибудь уже выложили саундтрек второго сезона??